Большое интервью с Васантом Баланом. Жизнь индуса в России, расизм и Медиалига
Он спасет индийский футбол.
Васант Балан – самый веселый футбольный блогер России. С 2018 года он ведет рубрики на «МЯЧ Production», приходил на «Матч ТВ», а недавно еще и стал членом «контентного комитета» МФЛ. Однако деятельность Васанта не ограничивается футболом: в нулевых он играл в Высшей лиге КВН, занимался бизнесом, а сейчас запустил актерское агентство.
Артем Никулин пообщался с Васантом не только о его проектах, но и за жизнь: отношение к мигрантам в Москве, корпоратив Ролана Гусева, приглашение в индийское кино, карьера скаутом и мечта объединить российский и индийский футбол.
Боролся с нападками расистов и мог унаследовать престол Шри-Ланки
– Как так вышло, что ты родился в России?
– У меня родители оба учились здесь: папа в МГУ, а мама в РУДН. Потом она пошла в магистратуру МГУ и познакомилась с папой. У них два года разница. Есть такая история, что я один из первых студенческих детей. Была газета «Дружба», там написали статью и мои детские фотки брали для рекламы советского крема – а мы даже об этом не знали. Это потом кто-то нам сказал об этом.
Мои родители попали в такой круг индусов, которые быстро интегрировались в местную культуру. У меня папа супербыстро начал говорить на русском, участвовал в олимпиадах по русскому языку, мама тоже быстро влилась. И так вышло, что у нас быстро появились русские друзья, была русская тетя, которая была моей няней. Первые друзья тоже русские.
Поэтому на юго-западе Москвы, где мы жили, меня отдали в садик. Я уже с детства ел русскую еду, общался с русскими ребятами. Поэтому логично, что я и в школу обычную пошел. Сначала тоже учился на юго-западе, а потом со второго класса до выпуска на ВДНХ.
– Считаешь, что мигранты обязаны интегрироваться в общество?
– Ну конечно. Это мне очень помогло. Мы не остались во внутреннем кусочке и отрешенные от всех. Иначе ты просто экспат, просто учишься и работаешь – а мы были членами общества.
Чтобы понимал, в те годы, примерно в 1991-м, я поступал в первый класс, а все в шоке, что мама, папа и я говорим по-русски. Я что-то шуткую на русском: про НЛО, кастрюли. И меня взяли в школу в пять лет – это тоже был один из первых случаев в России. Потому что принято, что туда идут в шесть или семь лет.
– Сталкивался с расизмом в школе?
– Абсолютно, я был жертвой этого. Обзывали, травили. Когда я был постарше, мы со школьными друзьями дрались с теми, кто травил меня. Любой конфликт со мной сводился к тому, что я черномазый. Причем со всеми – мне и девчонки могли отказать из-за этого.
У меня в школе были успехи: хорошо учился, танцевал, участвовал в конкурсах, олимпиадах, играл в футбол за школу. И эти успехи помогли стать личностью – чем старше я становился, тем меньше было травли. Но в целом до 9-10 класса я сталкивался с этим каждый день.
Я выбирал маршруты, когда куда-то ездил. Знал, в какое время не стоит куда-то ходить. Тем более я жил рядом с районом Мазутка – это вообще культовый район с точки зрения субкультуры скинхэдов.
– Как реагировал на нападки?
– Ну а как с этим бороться? Я просто избегал этого. Когда случался прямой контакт, например, в вагоне метро или еще где-то, это было страшно и неприятно. Это ведь стопроцентная агрессия – либо физическая, либо словесная. Люди были зомбированные, у них не было желания поговорить.
Плюс мы, индусы, очень миролюбивые. У нас йога, аюрведы, религия – мы не про бытовые потребности. И уж тем более не про то, чтобы драться, что-то отстаивать физически. Больше про то, чтобы уйти или сгладить углы.
– Но ты очень часто дрался?
– Да. Были разные поводы – когда обыграли в футболе другой класс, а это было принципиальное соперничество. Причин было куча.
– Сейчас в России расизм спал, на твой взгляд?
– Конечно. Что было раньше и сейчас – земля и небо. Когда я учился в университете, в 2005-м, все прошло. Это невозможно, когда ты отдаешься за русскую культуру, хорошо разговариваешь, у меня даже был крутой почерк. Я шучу и думаю на русском языке, люблю эту страну и болею за нее в спорте. А мне все равно прилетало – чувствуешь несправедливость.
Хотя у меня претензии ко многим мигрантам. Многие, приезжая сюда, не делают того, что надо делать. В какую бы страну я не приехал, я изучал местную культуру, чтобы внедриться. Вот РУДН в этом смысле помогает. Он учит находиться в коллективе с людьми, которые по-разному мыслят, думают, у всех разный темперамент, разные чувства, понимание личного пространство. У нас был парень сириец, он мог по плечу шлепнуть, подзатыльник дать. Я ему говорю: «Ты чего делаешь?». А он: «Я любя это делаю». И я такой: «А, окей».
– Как тебя воспитывали родители?
– Строго. У меня и папа, и мама могли быть строгими. Папа следил за дисциплиной, оценками, научил религии. Следил за тем, чтобы все было по распорядку: столько времени на отдых, столько времени на другое. Мама могла, конечно, что-то пропустить, но не папа. Она занималась моей культурой и я по советскому принципу ходил на множество секций: занимался большим теннисом, шахматами, танцами, футболом и другим.
Воспитание было русско-индийским. Ел и русскую, и индийскую еду. Было много русских друзей, но по субботам мы ходили к индийским друзьям и общались с ними, чтобы я не забывал свои корни. Раз в год обязательно возили в Индию, чтобы учил язык и с родней не потерял контакт.
– Когда впервые приехал туда?
– В четыре года. Там была очень запоминающаяся история, когда я с дядей, младшим братом мамы, ехал на велосипеде и вставил ногу в спицу. И меня мороженым лечили, прикладывали его к ноге.
– Как часто там бываешь?
– Раньше я ездил каждый год на две-три недели обязательно, но в последнее время, из-за рождения сына, я стал реже ездить.
– Когда там был в последний раз?
– До пандемии.
– Твой дедушка был наследником престола Шри-Ланки, но отрекся от него. Почему?
– Он, скажем так, был выходцем из дворянской семьи. Он жил во дворце, у него все было под рукой, но он больше был про то, чтобы помогать людям. В 14 лет он ушел оттуда и уехал в Индию, где работал на плантациях. В 18 лет женился на моей бабушке, которой было 14 лет, а потом родили детей. Он всю жизнь отстаивал права рабочих на плантациях и благодаря нему их оклад увеличился на 600%.
– То есть дедушка начал прямо с нуля?
– Да. Некоторые дети даже ругали его, что у него было все, а теперь им тоже нужно все начинать с нуля.
– А сам пытался связаться с родственниками дедушки?
– Я хотел до них добраться, но не получилось. Но когда-нибудь доберусь.
– Ты очень религиозный?
– Да. Даже скажу, что я хожу в московскую церковь, хотя это не принято по канонам индуизма. Я читаю молитву, обращаю внимание на астрологию и нумерологию, праздную важные даты.
– В статье «Комсомольской правды», посвященной тебе, писали, что ты, как истинный восточный мужчина, после учебы хотел жениться. Но ты вступил в брак намного позже.
– Так получалось, что у меня были долгие отношения, но до свадьбы не доходило. Я всегда относился к отношениям серьезно, к любым. Всегда показывал девушке, что наши отношения это не про «погулять».
– Встречался с русскими девушками?
– Да.
– Как проходили знакомства с родителями девушки?
– Не всегда гладко. Кто-то настороженно относился, но потом знакомились ближе, и все было хорошо. Понимали, что я парень не из кино.
– Было такое, что сразу говорили «нет»?
– Папа одной из девчонок сначала не давал согласия. И во второй раз потом сказал «нет». А потом поменял мнение.
Снимался в «Ранетках» и пристроил Дорохова в индийское кино
– Чем занимаешься сейчас, помимо «МЯЧ Production» и актерства?
– Пытаюсь вкладывать в перспективные проекты. Например, в сельское хозяйство. Я два года следил за одним проектом – ребята скупают землю в России, которая пустует и никто ей не занимается. Хотя на ней можно заниматься сельским хозяйством. Они выкупают территорию, облагораживают ее.
– Выкупают земли, которые принадлежат государству?
– Да. Они там все обустраивают и начинают, например, выращивать ягоды, декоративные растения. И я в такой проект залез. Это интересно, потому что по сути ты помогаешь не пустовать земле. Люди вокруг из маленьких городов могут на ней работать и зарабатывать деньги. Мне интересны инвестиции, потому что сельское хозяйство в России круто поддерживается. Выдают гранты, льготы. Это одно из направлений, которым я сейчас активно интересуюсь.
– Ты вложился в саму компанию?
– Нет, только в один из ее проектов. Если все будет по плану, то и они заработают с этого, и я. Мы выращиваем декоративные растения, они растут, ребята занимаются сервисом и обслуживанием. И прибыль от того, что они продадут за пять лет, мы поделим.
– А вложился когда?
– Два года назад. Мне еще три года ждать.
– А если брать творческие проекты, чем занимаешься?
– У меня есть агентство актеров и сценаристов. Как агентство, мы ведем карьеры наших клиентов, занимаемся со сценарными группами. Сейчас потихоньку занимаюсь и режиссерами. И я приду к тому, что в рамках агентства, мы создадим полный цикл: сценаристы придумывают, актеры играют, режиссеры снимают. К нам смогут прийти федеральный каналы и стриминговые платформы и купить готовый сценарий.
– Как начиналась твоя актерская карьера?
– Я отучился в школе Германа Сидакова, потом дополнительно учился у Константина Райкина и после этого мы стали звать в кино. Был полный метр «Булки» с Кристиной Асмус, а потом я снялся в фильме «Хитровка»: там играли Пореченков, Стычкин, Крюков. И я там запомнился.
А в этом году должен выйти сериал «На автомате», где главную роль играет Турбо из «Слова пацана». У меня там второстепенная роль. А сейчас я пробуюсь на одну из главных ролей в одном сериале. Это, возможно, первый в России проект, в котором главные персонажи – индусы. Но сказать, для какого канала – не могу.
– А как попал в «Ранетки»?
– Благодаря Диме Табарчуку, продюсеру СТС и Art Pictures. Мы с ним друзья еще со времен КВН – он был директором команды «Уездный город». В сам сериал нужен был персонаж в маленький эпизод про кулинарное шоу. Я пришел, там все «Ранетки» стоят. А я даже не думал, что меня на том же «КиноПоиске» отметят: очень часто актеров эпизодов даже не отмечают. Хотя это вообще микроэпизод был.
– Не было волнения?
– Слушай, я все-таки был участником команды КВН, мы много снимались на «Первом канале», огромное количество концертов дали за пять-шесть лет. Тогда не было соцсетей, и мы были в какой-то степени звездами, поэтому ничего не было.
– После «Ранеток» у тебя был перерыв в съемках на десять лет.
– А я ведь и не планировал быть актером. Я заканчивал факультет мировой экономики в РУДН и после ухода из КВН ушел в бизнес – у меня был проект по питьевой воде. Хотя меня звали в тот же «Камеди», на телек, но я отказался. Это было начало 2010-х, и я тогда был первым в России производителем антиоксидантной воды – полезной питьевой воды. Пытался продавать ее частникам, МИДу, аэропортам.
У меня отец больше 20 лет занимается технологией по очистке воды, и он занимается ее применением в Индии, где это актуально. Мы также пользовались этой технологией и производили воду.
– Ты ведь еще запускал свой бренд одежды?
– Не совсем. В Индии есть прикольный бренд под названием Rare Rabbit. Он очень крутой. Все, что я покупал в Индии и привозил сюда, производило впечатление на моих знакомых. Спрашивали: «О, а где взял?».
В чем прикол Индии: есть любая ткань, любого уровня. У нас не все могут сделать правильный финишинг с точки зрения качества, выбрать цвет. А ребята из Индии смогли все это реализовать. Я хотел их продукцию привезти в Россию и продавать, но не потянул эту историю.
– Как пришел к идее стать актером?
– Я всегда хотел быть на сцене: танцевал с детства, участвовал в конкурсах, КВН. И в 30 лет я пошел в школу драму и прошел полугодовой интенсив. Я семь лет занимался продакшном, но в сфере финансов, и знаю рынок изнутри. Смотрел на актеров и хотел так же. В 30 лет у меня был последний шанс запрыгнуть в вагон, потом не получилось бы. Меня стали звать на спектакли, постановки. И все отмечали, что у меня получается, плюс фактура интересная. Не очень востребованная, но интересная.
Стали появляться друзья из актерского круга и затем случился проект Натальи Водяновой – она каждый год делает проект, посвященный людям с особенностями развития. Было большое мероприятие в Катаре, на котором актеры читали монологи от лица людей с подобными особенностями. Я прошел кастинг и попал в тусовку крутых актеров из театров.
– Кого играл на том мероприятии?
– Был такой серфер из Австралии, чемпион мира – у него были внезапные вспышки агрессии. Но он в 12 лет вытворял то, что не могли чемпионы мира. Он мог резко агрессировать на жену или тренера, а серфинг ему помогал расслабиться. Я читал от его лица и его тренера: рассказывал, как он пришел к успеху, поборол эти вспышки.
– Тебя ведь еще звали в индийское кино?
– Да, со мной в КВН играл другой индийский парень – Сарфараз Алам. Он продюсер индийского фестивального кино. Были варианты, проходил пробы, но не сложилось. Тем не менее, я через него пристроил в индийский фильм Дениса Дорохова, где он сыграл в одной сцене с «монстром» местного кинематографа Шахрухом Ханом. Шахрум, чтобы понимал, это человек, у которого Дэвид Леттерман брал интервью на Netflix. Это идол индийского кино.
– Тебя Денис сам попросил пристроить его в кино?
– Да. Он учился в той же школе драмы учился, что и я. И мне написали, что нужен русский актер для роли, который низкого роста и смешной. Предложили Дорохова и армянского актера – выбрали Дениса. Он прошел пробы по Zoom, и его выбрали. Он приехал в Прагу сниматься и сыграл русского мафиози, который владеет стрип-клубом.
– Слышал, что тебе предлагали в индийском фильме роль любовника, но ты отказался, потому что не нравится специфика местного кино: все танцуют, поют.
– У меня есть такая проблема, что я из Индии, а для индусов кино – это главное развлечение. И я по нему даже учил язык, плюс мои родители сильно погружены в культуру. Но я с детства немного смеюсь и подтруниваю над индийским кино. Не сказать, что мне не нравится, но я не смотрю его так много, как мои друзья.
– А индусы прямо неиронично кайфуют от Болливуда?
– У нас вместо спортивных фан-клубов – фан-клубы индийских актеров. Между ними даже стычки бывают. Есть города небольшие, где есть от 4 тысяч фан-клубов.
– Я видел ролик, где зрители во время сеанса при появлении одного актера начинали аплодировать и запускать фейерверк.
– Да, они постоянно свистят, кричат. Особенно если именитый актер делает какой-то фирменный жест. У нас в «Булках» должна была быть подобная сцена – я ее очень хотел. Но из-за того, что мы снимали во время пандемии, во время второй экспедиции в Шри-Ланку все объекты закрыли. Мы планировали сделать сцену в настоящем кинотеатре, мы с Кристиной сидим в зале, и все зрители начинают свистеть, она в шоке от этого. Это было бы эпично, но из-за пандемии не получилось.
– Твоя жена ведь тоже актриса. Как познакомились?
– За день до локдауна. Это очень крутая история, она связана с той поездкой в Катар, на которой я познакомился с одним актером театра Фоменко. Позже он позвал меня на читку спектакля Вуди Аллена, на которой я был единственный без профессионального актерского образования.
С организацией ему помогала одногруппница, которая и есть моя жена. Мы познакомились за день до пандемии, через день провели читку, после которой поехали на тусовку и обменялись телефонами. Первую неделю мы обменивались сообщениями, сходили на первое свидание и через несколько месяцев поженились.
– Первое свидание было во время пандемии?
– Да, я тогда ездил по пустой Москве – будто зомби-апокалипсис произошел. Сходили на свидание, через несколько дней съехались, а в конце локдауна, уже зимой, я сделал предложение.
– А сын когда родился?
– Два года назад.
– Подход к его воспитанию схож с подходом твоих родителей?
– Да, у меня еще жена увлекается этой темой, читает много книг современных. Поэтому у нас такой микс – ее современный подход и мой, более традиционный, мужской.
За месяц попал в вышку КВН и вел корпоратив у Ролана Гусева
– Как пришел в команду КВН?
– Это произошло случайно на первом курсе. Я в холле университета танцевал в наушниках, – я ведь обожал танцы: танцевал латино, копировал Майкла Джексона – а капитан и директор команды проводили собрание перед тем, как поехать на фестиваль. Они увидели меня, подошли и начали на английском расспрашивать. Я говорю: «Че вы, по-русски говорите». Мы разговорились и меня сразу позвали на сборы.
Через пару дней собирались на фестиваль, а я был несовершеннолетним, поэтому один из членов команды, Эдик, вызвался быть моим опекуном. Родители дали бумажку, он подписал. Мы ездили в Казань, а я, как несовершеннолетний, не мог без родителей или опекуна куда-то уезжать. Потом было легендарное выступление в Сочи с дракой на сцене, потом одна из моих шуток на выступлении разлетелась и стала культовой.
Капитан ко мне подходил и говорил: «О, великий раджа КВН». Мне сделали сценический образ такого пафосного индуса, королевской крови. Хотя она реально во мне есть, она от дедушки. В журнале КВНа даже писали, что на репетициях меня носят на паланкине.
– А в Высшую лигу как пробились?
– Мы как раз приехали в Сочи – это ежегодная процедура для команд – и там идет смотр всех команд. Потом кто-то попадает на главный концерт, директора лиг берут команды. А мы тогда еще выиграли Евролигу в Минске – это была региональная лига, но очень важная – и Масляков после выступления в Сочи нас пригласил в вышку. То есть я сразу туда попал, когда другие парни годами мучались и могли не попасть в Высшую лигу.
– Сколько прошло времени от попадания в команду до прохода в Высшую лигу?
– Полтора месяца. Мне тогда 16 лет было, когда другим пацанам по 20 лет. У нас была деликатная воспитательная дедовщина. Все старшие пацаны, которые пахали несколько лет, хорошенько меня воспитывали, потому что я был бойкий и дерзкий.
– В 2006-м ты говорил, что ты живешь чисто на месячные доходы от выступлений. Сколько получал?
– Там было прикольно, что мы гастролировали и нас кормили, обеспечивали номерами в отелях. Даже если после концерта мы шли в караоке или еще куда-то, то организаторы часть расходов брали на себя. Мы вообще не тратили денег, плюс мне было 16-17 лет. В среднем за концерт я получал 100 долларов и всего за месяц я зарабатывал около 2000 долларов. Для такого пацана, как я, это было очень много.
А под Новый год, давая корпоративы, мы могли заработать еще больше. Я в 20 лет благодаря этому купил себе первую машину, это был где-то 2006 год.
– Что за машина?
– Honda Civic.
– А самостоятельно не вел корпоративы?
– Я бы мог, но в отличие от других пацанов, я не могу вести корпоративы, когда другие люди кушают и им по барабану на тебя. Я не смог это перебороть.
– У кого вел?
– Например, у Ролана Гусева, когда ему исполнилось 30 лет. У нас Женя Донских (участник команды КВН — Кик) общался с представителями ЦСКА. И через него нас вдвоем позвали вести мероприятие у Ролана. Мы вели корпоратив и для баскетбольного ЦСКА, омского «Авангарда». Крутые ивент-менеджеры знали про нас, мы выступали даже в казино Golden Palace.
У нашей команды был номер про сборную России, когда ее тренировал Газзаев – мы его стилизовали под выпуск «Следствие вели» с Каневским. Поэтому про нас знали в футбольной тусовке.
– Был трэш на корпоративах? Чтобы облажался перед кем-то?
– Такое часто случалось. Самые смешные истории, связанные с корпоративами, у Гарика Харламова. У меня точно так же. Когда выступаешь, к тебе подходит человек, и он тебя спрашивает: «Ты кто?»
Был случай, когда мы пришли на корпоратив, а там четыре человека сидят. А у нас команда из 12 человек. Историй уйма, мы много где и много перед кем выступали – можно целую книгу писать.
Прикольно было, когда мы в новогоднюю ночь вели корпоратив в четырех местах, ходили по большим залам.
Васант чуть не пристроил российского футболиста в Бундеслигу и хочет помочь индийскому спорту
– Немного пофилософствуем: какая у тебя жизненная цель?
– Я часто об этом думаю, всегда пытаюсь найти свое призвание. Внутренне хочу несколько вещей. Например, чтобы то, чем я занимаюсь, помогало другим людям: передавал знания или способствовал старту карьеры, как с актерами. В общем, помочь развить таланты других, как это удалось мне. Мне кажется, что нет ничего ценнее обмена информации с другими и взаимной помощи в росте. Мы появляемся, оставляем после себя новое поколение. Нужно делиться с другими, если у тебя есть возможности, деньги, ресурсы. Это если по-философски.
Если чуть приближеннее, то установить связь между Индией и Россией – страной, где я родился и моей исторической родиной. Я много думаю о спортивных проектах на стыке этих стран. Чтобы был некий обмен или проводились матчи друг с другом. Индии давно пора становиться спортивной державой: есть деньги и огромное количество людей. Спорт давно уже массовый, коммерческий, есть много денег и ресурсов. Это крутая социальная штука.
Просто многие в Индии не идут в спорт, потому что не понимают, зачем им это. Для чего пойдет мальчик в футбол? Чтобы стать чемпионом района? Или чтобы дорасти до сборной Индии, которая не участвует ни в Олимпиаде, ни на Чемпионате мира? Какой стимул? Глобально хочется это исправить, чтобы появились конкурентные спортсмены в разных видах спорта.
– Считаешь, что футбол в Индии на нуле?
– Не совсем на нуле, мы хотя бы стали участниками недавнего Кубка Азии. Туда же не все попадают. Сборная Индии прошла отбор, сыграла достойно в группе, хотя и не смогла забить, но была какая-то игра. Мы физически выдерживали темп, например, в матче со сборной Австралии. Да, уступали тактически и в индивидуальном мастерстве, но по скорости были наравне. Это уже какой-то шаг.
– С чем связано развитие местного футбола?
– Начали развивать чемпионат, сделали мини-футбольную лигу. Стали звать английских тренеров, причем на разных уровнях: сборной, клубного футбола и академий. Стали перенимать опыт, появились частные проекты. Считаю, через десять лет мы увидим прогресс. На недавнем молодежном турнире несколько игроков сборной Индии сверкнуло, в дубль «Баварии» взяли индусского правого защитника.
Есть некоторые штаты в Индии, где живут ребята азиатской внешности, хотя они из Индии – очень быстрые и дисциплинированные и очень любят футбол. Если их отдать в хорошую школу, то могут вырасти неплохие игроки, такие «рабочие лошадки».
– Какие у тебя есть идеи для развития футбола в Индии?
– Я сейчас учусь на спортивного менеджера и пишу диплом про потенциальный турнир между странами БРИКС. Пусть даже неофициальный, не под эгидой ФИФА, но, например, для команд U-17, U-18. И уже сделать это постоянной историей. Или совместные сборы организовать, чтобы индийские футболисты что-то перенимали у россиян.
– Ты же еще учился на скаута и стажировался в Испании.
– У меня была мечта работать в футболе. Я в Football Manager играл с 1994 года, когда были только цифры, база данных и бегущая строка – никаких картинок. Я уже знал всех футболистов, пытался выстроить тактику, хотя мне было всего восемь лет. И мы знаем кучу примеров в современном футболе, когда игроки в FM дорастали до скаутов или тренеров.
И однажды я познакомился с Арменом Маргаряном, он позвал в школу скаутинга, откуда выпустилось много скаутов, аналитиков. Я там учился и на меня обратили внимание. Правда, мне предложили стажировку не скаутом, а агентом.
– Как она проходила? Тебе сразу давали клиентов?
– Да, мне давали задачу, и я помогал с организацией переговоров по трансферу футболистов. И так вышло, что я однажды выступил посредником между футболистом РПЛ и клубом первой Бундеслиги. Организовали конференцию в Zoom – сидели я, агент игрока, сам футболист, тренер и директор немецкого клуба.
– Я так понял, не сложилось в итоге?
– Да, из-за определенных событий.
– Твою стажировку оценили положительно?
– Да. Просто дело в том, что после начала событий спонсоры потеряли интерес к России. Но я думаю, это продолжится. Знаешь, я за время стажировки понял, что и в Европе люди не совсем про футбол. Мне в одном агентстве сказали: «Чувак, че ты так фанатеешь от футбола? Нам надо просто, чтобы ты кому-то его пихнул». То есть даже там так размышляют. У нас любят ругать российский футбол, но это есть везде.
«МЯЧ Production» и Медиалига
– Как познакомился с Сашей Журавлевым?
– Нас познакомил Миша Шац перед Олимпиадой в Сочи. Его команда думала над какой-то рубрикой, а Шацу кто-то из КВН рассказал, что я люблю спорт. Он позвал отснять сюжет про хоккей с мячом – нужно было с юмором это сделать. Попробовали, все посмеялись. Потом предложили для канала oSporte TV вести дневник Олимпиады вместе с Сашей.
Потом я немного отошел от дел, но мы с Сашей были на связи. Думали насчет формата, но так ничего не запустили. А позже Саша отделился, ушел в свободное плавание…
– У Журавлева был конфликт с владельцами канала?
– Скорее конфликт роста. Саша как личность перерос канал и мог все делать сам. Он создал канал «МЯЧ Production» и позвал снова что-то сделать вместе. Мы сняли «Пять причин» и все пошло-поехало.
– Как реагировал на мем с нарезкой из твоих предсказаний?
– Он вроде пошел с чемпионата Европы, когда сборная Италии выиграла турнир. А до этого еще «Челси» взял ЛЧ. А я топил против лондонцев и итальянцев. В итоге начали подсвечивать все мои ошибки, и я даже переживал, думал: «Блин, зачем надо мной издеваются?». Потом понял, что это прикольно, надо пользоваться этим.
Слава богу, что был Вася Уткин, – царствие ему небесное – который говорил: «Ставь наоборот». У него был хэштег такой, когда он предлагал прогнозы на своем канале. И Жора Черданцев всегда попадал в подобные ситуации. Я был рад, что не один такой.
– Придерживаешься тайм-менеджмента?
– Обязательно, это маст-хэв. Этому должны обучаться все, при грамотном распорядке ты можешь все. Некоторые даже удивляются: «Как тебе это удается?». Но я ведь тоже человек, и он человек – он думает, что это невероятно, а я считаю, что могу еще больше.
Я к тайм-менеджменту привык с 25 лет: режим, сон, дедлайны. Если все соблюдать, то все получится.
– Какой у тебя распорядок?
– Просыпаюсь где-то в семь утра, но очень поздно ложусь. Составляю план на день, провожу время с семьей и иду заниматься делами.
– Дима Егоров недавно выложил на канале пост с Журавлевым. Он считает, что скоро вы запустите свой медиафутбольный клуб.
– Мы давно об этом разговаривали, и это было бы логично, ведь у нас футбольная аудитория. Плюс это медиалига – им интересно, чтобы была новая аудитория и просмотры. Мы обсуждаем это уже полтора года, пытаемся понять, в каком формате войти в медийный футбол. Я ведь недавно вошел в Единый комитет Медиалиги, я один из членов жюри. То есть мы начали сотрудничать с организаторами.
Не отрицаю, что мы можем сделать команду. Мы знаем людей футбольных, организаторов, есть креатив.
– Не кажется, что медийный футбол постепенно умирает?
– Ну почему? Просто он пережил яркий старт. Все те, кто зашли на трэшаке – зашли. Теперь надо придумывать новый виток.
– Конфликт с «Крысевой» не противоречит идее Медиалиги?
– Наоборот. Они ведь даже из этого сделали инфоповод: команды Медиалиги бойкотируют самое популярное медиа.
– Но ведь они закрываются от главного журналиста лиги?
– Они не закрываются, а хотят более активного участия в их жизнедеятельности. Они просят писать про всех. Есть же статистика, что есть три команды, а потом другие.
Но я могу сказать, что далеко не все команды интересно работают, чтобы о них писали. Но в целом, этот диалог очень важен. Даже через конфликт. Просто нельзя относиться к этому серьезно, это ведь игра. А у некоторых это перерастает в жесткий конфликт.
– Согласен, что Медиалига – аналог «Дома-2»?
– Я сам так называю Медиалигу. Много конфликтов на конференциях, мата во время матчей, личной неприязни. Но иначе будут падать цифры, поэтому надо продолжать. Это даже хорошо: можно сказать, что думаешь, выразить неприязнь – не как в РПЛ. Вопрос только в том, что Медиалига будет делать дальше. Поле для развития огромное, есть много других примеров, не только лига Пике.
Главная задача – сделать футбол развлекухой. Мы же понимаем, что медийный футбол не дотягивает до РПЛ. Но нам не интересны все матчи Премьер-лиги, мы смотрим максимум две-три игры. А в Медиалиге игра еще хуже и медленнее, поэтому нужна развлекуха.
– Напоследок. Тебя выделяют как очень жизнерадостного и дружелюбного человека. А бывает, что ты загоняешься?
– Конечно, иногда ловлю опустошение. Ты отдаешь много энергии, а в ответ может ничего не приходить. И ты начинаешь искать источник в музыке, ребенке, жене, футбольном матче. Или в людях, которыми ты вдохновляешься. Я считаю, что странно находится в медийном поле и не давать энергию – зачем тогда приходить?
Есть усталость от футбола. Он все больше становится про результат, физику, беготню. А это интересно только с точки зрения результата, но не процесса. Я влюбился в другой футбол, из-за мастерства игроков. Ты не хочешь влюбиться в то, что люди бегают по 12 километров. Только в то, что они делают с мячом в ногах. А когда этого все меньше – ты теряешь любовь. Так же и с контентом: иногда приходится делать его только потому, что надо.
«Промес красавчик, не каждый сможет связаться с 1,5 тоннами кокса». Интервью Бразильца из «Рыночных Отношений» — про «Спартак» и рэп
В Football Manager есть профайлы тактических авторов из России. Что они думают о своих рейтингах?
(Фото: соцсети Васанта, transfermarkt, «Кино-Театр.Ру»)
