«Я готов побыть идиотом ради результата, готов пораздражать спикера». Глеб Чернявский – о «Спартаке», спорте и мемах о себе
Главный летописец красно-белых.
Одна из главных звезд редакции Sports.ru – Глеб Чернявский. Он активно ведет Telegram-канал, рассказывает про бег, берет интервью у футболистов, но его главная жила – послематчевые колонки о «Спартаке». Они нещадно утопают в минусах, но пользователи продолжают их читать и обсуждать.
Артем Никулин пообщался с одним из главных колумнистов современной спортивной журналистики.
Ушел из академии «Торпедо-Металлург» из-за роста и учебы. Вы не угадаете, на кого учился Чернявский
– Как пришел интерес к футболу?
– Это с раннего детства, у меня много воспоминаний с конца девяностых, когда «Спартак» играл. У меня же в семье все болеют за красно-белых. Году в 2002-м я начал серьезно следить за футболом, читал «Спорт-Экспресс», а в 2003-м совсем сошел с ума и с тех пор помню все события. Например, сезон-2003 я помню лучше, чем то, что было в 2018-м. Мне кажется, это точка отсчета.
Плюс я параллельно сам играл в футбол, с девяти лет. Вся моя жизнь связана с футболом.
– Играл во дворе или в футбольной школе?
– Небольшое время я играл в Высшей лиге, играл за «Торпедо-Металлург» и некоторое время был в «Динамо». В целом, карьеру в детском футболе я провел не на самом высоком уровне. На удовлетворительном, скажем так. После 11 лет никаких высших лиг уже не было, играл в 3-й по силе лиге из 4.
– Во сколько закончил?
– В 17 лет, как только выпустился из академии.
– Потому что профессиональный контракт не предложили?
– У меня не было такой цели. В «Торпедо-Металлург» я был третьим вратарем без единого шанса выйти на поле. Тем более у меня рост 180 см – с таким ростом вратарю тяжело. Я решил сосредоточиться на школе и институте.
Еще я играл в мини-футбол будучи студентом. Там был высокий уровень, конечно, но это все равно как некая агония воспринималась.
– Ты сам хотел играть на позиции вратаря или тебя поставили тренеры?
– У меня папа и дедушка играли на этой позиции. У меня как-то с детства забилось в голове: «Надо быть вратарем». Но не могу сказать, что мне нравится играть в воротах…
– Но ты до сих пор играешь.
– Да, но тебе же нравится, когда у тебя что-то получается. Я выхожу в поле: мне не хватает координации, физики, техники. Ты чувствуешь, что как полевой игрок ты не очень. Поэтому я продолжаю играть в воротах и мне нравится совершать сэйвы, побеждать.
– Папа и дедушка на каком уровне играли?
– Дедушка играл за завод, папа тоже на локальном уровне. Чтобы в каком-то клубе занимались – такого не было. Наверное, в статусном плане я добился больших успехов. Допускаю, что индивидуально они были сильнее меня, но это сложно сейчас проверить.
– Ты учился в МАИ по специальности «Космические системы и ракетостроение». Как тебя занесло туда?
– Я не знал, куда идти. У меня были развиты и технические способности, и гуманитарные. Я подумал, что выберу ВУЗ, который ближе к дому, чтобы не ездить далеко. Самым приличным ВУЗом у моего дома был МАИ.
Я после первого курса пошел на кафедру с физическим уклоном, хотя у меня была беда с физикой. Но мы всей группой пошли туда, потому что нам было весело. А там теоретическая механика, сопротивление материалов, прочность, строительная механика и прочее. Мне это вообще не интересно было, я ничего не понимал.
Ты приходишь на экзамены и вообще не знаешь, о чем спрашивают. Это как тебя спросят: «Что Слишкович изменил после ухода Абаскаля?». А ты не знаешь, кто такой Абаскаль. Здесь то же самое. Ты пытаешься списать, надеешься, что кто-то подскажет. Я очень страдал, но на третьем курсе мне уже не хотелось бросать. А там такие идейные преподаватели сидели, кто-то реально ракеты строил. Я уламывал преподавателей на тройки, обещая, что я никогда не буду работать по специальности. А когда я защитил диплом, был самым счастливым человеком.
– Как в журналистику попал?
Случайно. После футбола я увлекся киберспортом: играл в Counter-Strike и FIFA. Я участвовал в отборах на чемпионат России по FIFA, ездил на мелкие турниры, занимал призовые места. На одном из турниров нас спросили: «Кто увлекается футболом и хочет писать про него?». А я с детства в этом направлении двигался, что-то конспектировал, обзоры на матчи писал. Я вызвался и в итоге писал анонсы и обзоры на РПЛ и АПЛ для сайта пиратских трансляций.
Целый месяц я писал тонны текстов. А когда мне заплатили три тысячи рублей, я расстроился и ушел.
– Сколько текстов написал?
– До хрена. Где-то 10 тысяч знаков на каждый анонс и обзор. Наверное, 40 тысяч за неделю я выбивал. Там, конечно, качество кошмарное было, но я старательно описывал каждый матч.
А потом мне предложили постажироваться в еженедельнике «Футбол». Помню, мой первый текст был про какой-то футбол роботов, и это было ужасно. Я называл топовых футболистов «кумирами молодежи» и использовал спорные синонимы. Но меня взяли, стали возиться со мной, и я начал двигаться в этом направлении.
– Тебя сама редакция позвала или ты написал им?
– Не, это небольшой блат. У отца были знакомые на работе, которые могли предложить людям из еженедельника «Футбол» посмотреть на меня. Не то чтобы он договорился, чтобы меня взяли, нет, а просто была возможность показать людям из журнала мои потуги. Они внезапно заинтересовались, и я проработал там 6 лет, всему в еженедельнике «Футбол» и научился.
Потом был сайт «Матч ТВ», где я работал полтора года и затем снова ушел в киберспорт. Я был главным редактором Vitrus.pro, работал в медиа-команде. А после этого, в начале 2019-го, я пришел на Спортс.
Чернявский рассказал, как пишет великие колонки про «Спартак»
– Ты туда сразу пришел автором?
– Да. Я уходил из Virtus.pro, искал новую работу и спросил, могут ли меня взять на Спортс. Сказали, что могут, но только после месячного тест-драйва. Я начал работать – и как назло меня срубила адская болезнь. А это нонсенс, я за всю жизнь болел всего раза три. Поэтому я первый месяц не смог отработать, переживал, что меня не возьмут. В итоге тест-драйв продлили еще на месяц, удалось написать несколько хороших материалов, тогда все получилось.
Я туда прямо пробивался. В комментариях часто пишут: «Чей Чернявский сын, кто его держит и ставит на главную?». На самом деле, мне было непросто попасть на сайт. Мне и сейчас это кажется большим достижением – тогда были другие времена и у Спортса почти не было трансферов на вход.
– О чем писал в начале?
– Разное было. Колонки про «Спартак», как Карреру провожали в аэропорту, что тренеры должны быть не легендами футбола, а такими как Мусаев. Еще совпало, что тогда пришел Олег Кононов и завертелся новый спартаковский виток, было горячее время.
Очень жаль, что не удалось опубликовать еще один хитовый материал. Мы с Карпом брали интервью у Георгия Тигиева, в котором он наговорил много веселого про Карреру! Но когда мы все расшифровали, нам запретили это ставить.
– Сторона Тигиева запретила?
– Да. Там бы конкретно бомбануло, если бы опубликовали. Я думаю, если бы интервью вышло, то никаких вопросов по мне на Спортсе не было бы.
– Раньше был резонансный автор Роман Мун, которого активно минусовали и обсуждали. Считаешь себя его наследником?
– На самом деле, мы с Ромой отличаемся друг от друга. Меня забавляет внимание, приколы, я не против, чтобы надо мной поржали. А вот Муну не очень это нравилось. Не могу сказать, что я как-то с публикой заигрываю, но у него тем более таких мыслей не было. Он писал короткие мысли, может, не до конца аргументированные. У него же не только колонки были – он много чего глобального и хорошего написал, когда в Питере жил. Например, лонгрид про строительство «Зенит-Арены».
Ему это просто надоело, и он ушел заниматься рекламой и маркетингом на Спортсе. Короче, быть шутом его не прикалывало. Это и меня не особо прикалывает, но все люди, которые делают развлекательный контент, в какой-то степени ими являются. Надо смириться.
Я считаю, Мун сейчас гораздо счастливее, чем раньше.
– Глеб Чернявский на Sports и в реальной жизни – один и тот же человек?
– Да, конечно. Я могу немного приукрашивать и переигрывать, но максимум на десять процентов.
Бывает, ты рассказываешь историю про кого-то, и чтобы было чуточку веселее, ты выдумываешь небольшую деталь. Мы с Пашей Городницким однажды придумали текст про бомжа. Я шел мимо Курского вокзала и увидел бомжа с пустой банкой пива. И придумал деталь, что бомж пьет из нее пиво и долго ждет последнюю каплю, а она эффектно попадает ему в рот. Мы с Пашей проконсультировались, я предложил: «Давай такой текст про бомжа дадим?». И он реально вышел.
Не скажу, что я так же переигрываю в колонках, но нет ничего плохого в том, чтобы добавить красок в текст. Пример про бомжа немного вопиющий, но мне показалось это смешным.
– А нет такого, чтобы это наносилось на целые тексты? К примеру, 1 августа прошлого года ты выпустил текст по итогам игры с «Рубином»: «Абаскаль строит суператакующий «Спартак» и при 1:0 снимает единственного опорника. Респект!». Через неделю: «Абаскаль слишком авантюрен на старте сезона. Вот и наказание от «Урала». Здесь нет противоречия?
– А какое противоречие? Абаскаль в игре с «Рубином» меня порадовал, а с «Уралом» не порадовал – все. Я пишу в этих колонках то, что думаю сразу после игры. Просто «Спартак» так меняет настроение каждую неделю, что сложно выдерживать одну линию. Но с Абаскалем я старался выдерживать ее до конца, и у меня нет материала, что Абаскаля надо срочно увольнять.
Давай расскажу, как этот мем случился.
– Про минусы?
– Да. До какого-то времени колонки не минусовали, но однажды я отругал «Спартак», а после следующего матча написал, что «Спартак» – супер и претендент на Лигу чемпионов. А дежурный редактор добавил в заголовок, что «Спартак» еще и претендент на чемпионство, что выглядело уже спорно. Это была первая заминусованная колонка, оттуда и пошел весь угар. В итоге это переросло в стереотип, и все начали так рассуждать, что я следую спартаковскому циклу.
Это не так, но если людям весело от этого, то ладно. Моя задача – развлекать людей. Если разобрать заголовки, то можно найти несостыковки, но я пишу колонки пять лет – до сих пор не понимаю, как у меня хватает эмоций. Но таких скачков, в которых люди уверены, на самом деле нет. Если я задал тренд, то пытаюсь выдержать его.
– Могут ли современные спортивные СМИ жить без категоричных текстов? Вот это хорошо, а это плохо.
– Дело в том, что негатив всего очень хорошо собирает, а позитив – наоборот. Без критических материалов жить тяжело. Люди и так понимают, что хорошо и прекрасно, а вот прийти и почитать, как кого-то обосрали – вот это вызывает большой интерес.
Когда ты пишешь что-то на полшишечки, ни туда ни сюда, то кажется, что у тебя нет мнения. Когда ты категоричен, это проще донести. В другом случае выходит что-то на уровне: «Может, так, а может, сяк, а как получится – рассудит время». Ну кому это нужно?
– В чем заключается миссия спортивной журналистики?
– Моя миссия в ней – это развлечь людей и дать им больше, чем они сами могут найти, сделать за них работу, что-то разжевать. Когда я делаю интервью, мне важно, чтобы человек не просто в моменте прочитал, а чтобы у него что-то отложилось. Чтобы он пошел смотреть футбол с друзьями под пиво, увидел игрока на экране и сказал: «О, а я про него такую историю знаю». Когда что-то оседает в голове у людей, это высший комплимент. Это особенно ценно сейчас, потому что очень много контента потребляется. Я некоторые свои интервью открываю и вообще ничего оттуда не помню – а я ведь к нему готовился, разговаривал, расшифровывал, перечитывал.
Вот недавно Ребров сказал про вазелин, и это запомнилось. Онана мазал перчатки вазелином, и я спросил Реброва: «Тем, а что это за херню он мажет?». Он отвечает: «Во, а мы тоже, когда были Тедеско и Урванчки, мазали перчатки вазелином». Из этого родилась тема, это обсуждалось – считаю, мы с Ребровым некий вклад в индустрию внесли.
У меня как у контент-мейкера развлекательная миссия. Я люблю открывать что-то новое, отвлекать людей от повседневных забот и проблем.
Чернявский чуть не судился с Уткиным и хочет пробежать марафон
– Можешь назвать лучшего спикера, у которого ты брал интервью?
– Я бы не стал считать спортивных журналистов и комментаторов, потому они все отличные спикеры. Вот звонишь Косте Геничу: «Костя, расскажи про это, про то». И он дает миллиард историй. Еще Костя не может отказать и рассказывает даже те истории, которые, возможно, рассказывать не надо. А Костя не может молчать, потому что он искренний.
Суперский спикер – Леонид Слуцкий. Он хорошо понимает, что надо делать, когда приводить примеры, как отвечать. Если взять тренера, то многие называют Тедеско величайшим, хотя я с ним не разговаривал. Он был готов все разжевать, не жалел времени.
Тимур Гурцкая – потрясающий спикер. Я горжусь идеей сделать интервью с Тимуром про его прошлое. Я спросил, как он поднялся, как стал бизнесменом в 90-е. И он рассказал, как возил сапоги из Португалии. Это было очень увлекательно!
Из футболистов могу выделить Игоря Акинфеева, я с ним недавно разговаривал. До 2018 года я считал его угрюмым и нелюдимым футболистом, который ни с кем не желает общаться. Тогда же вышло интервью для РФС, где он предстал живым и классным парнем. Дальше ему кто-то, видимо, объяснил, что пора открываться. И он к этому относится как к работе, как сумасшедший профик. Не скажу, что он кайфует от интервью, но он понимает, что надо стараться, давать истории, выдать максимум.
Кстати, Овчинников еще классный. У него тоже была репутация сурового мужика, который может в лоб дать. Я с ним в 2013-м впервые разговаривал, и он сказал: «Я изменился, теперь я спокойный». Он нам травил потрясающие истории. Например, как Семин брал в Находке самолет штурмом, потому что билеты для игроков «Локомотива» кто-то перекупил – они залетели в самолет и отбивали места.
– Бывало, что чувствовал себя некомфортно во время интервью?
– С Уткиным было такое. Он тяжелый человек. Когда Василий умер, я три дня рыдал, просто не мог прийти в себя. Хотя история моих взаимоотношений с ним довольна непростая. Однажды он хотел подать на меня в суд. Я как-то выпустил подкаст с Романом Трушечкиным, в котором тот рассказал, как Уткин на его свадьбе выпил стакан самогона залпом.
Я в анонсе добавил: «Как Уткин пил самогон стаканами». Он это увидел и написал мне, что так делать нельзя, что подаст в суд, ущерб репутации. Я ответил Уткину, что готов дать новость-опровержение на Спортс, чтобы не ругаться. В итоге ничего не было.
В общем, мы до весны 2022-го не общались. Потом он вдруг позвонил мне и сказал: «Слушай, Глеб, мне нужен в команду медийный футболист, не хочешь им стать?». А медиалига уже тогда была хорошей по уровню, профики играли. Мне кажется, я бы потянул максимум третьего вратаря. И то, если четыре месяца поработал с тренером. В итоге отказался.
Но вообще Василий придумал нашу профессию, я его безумно уважаю и ценю. И до сих пор очень грущу.
– А что во время самого интервью было?
– Я его раздражал дополнительными вопросами. Про заточку, например. Один из самых популярных комментариев под видео: «Мне казалось, что Василий сам достанет заточку и пырнет Глеба». Да, я могу раздражать в интервью, но это часть работы, которая перерастает в фактуру, которая интересна людям. Я готов побыть идиотом ради результата, готов пораздражать спикера.
И далеко не все интервью такие простые, как с моими друзьями Романом Нагучевым и Дмитрием Шнякиным. Вклад этих двух в профессию огромный, потому что они настоящие благотворители: ходят на интервью ко всем и делятся славой, у них нет даже зачатков звездной болезни. Я им за это респектую.
– Ты играешь в ЛФЛ и бегаешь – объясни, почему? Не хочется просто полежать на диване с пивом в руке и смотреть футбол целыми днями?
– Тебе сколько лет?
– 20.
– У тебя сейчас все в порядке с метаболизмом, ты можешь лежать на диване и пить пиво – я в двадцать лет так же делал. А потом, в 24 года, у тебя, возможно, начнет расти пузо. Почувствуешь, что становишься жирным, и захочешь поддерживать форму. У меня так и было.
Футбол у меня и так был всю жизнь, мне привычно в него играть, а вот бег был мотивацией похудеть. Хотя для похудения соревновательный бег – плохая история. Чтобы худеть, нужен бегать очень много и очень медленно. Я сначала просто хотел похудеть, но в итоге увлекся, мне понравилось прогрессировать, участвовать в забегах. И понравилось, что можно поддерживать себя в форме, ни в чем себе не отказывая.
Может, у просто меня кризис среднего возраста, и мне нужно придумывать себе развлечения. С другой стороны, я провожу много времени в интернете, а во время бега ты около часа или дальше больше не смотришь в телефон, можешь расслабиться. Это некая медитация, которая помогает отвлечься от потока новостей.
– Расскажи про участие в забегах?
– Я недавно участвовал в полумарафоне, даже анонсировал, что пробегу его за определенное время. В итоге пробежал на восемь минут медленнее. Но у меня была главная цель – уложиться в два часа. Изначально хотел пробежать за 1:46, получилось за 1:54. Каждый километр в среднем получился по 5 минут и 24 секунды. На старте хорошо себя чувствовал, а потом сбавил, так как не поел и не взял в дорогу еду.
– Что с собой можно взять из еды?
– Есть специальные гели, как у космонавтов. Плюс на дистанции можно съесть мандаринчик, банан. Но я всю жизнь бегаю на пустой желудок, толком не бегал 21,1 км.
Скоро побегу новый забег на 10 км. Может, через полтора года осилю марафон. Меня еще поразило, что когда начал писать в телеграме про бег, это кого-то заинтересовало, там довольно жирно в плане комментариев выходит. Пока не надоел людям. Стараюсь, чтобы каждый пост про бег был с необычным фактом или заходом, который бы зацепил.
– Кем ты себя видишь через 10 лет?
– В 28 лет я думал, что если через пять лет не стану суперзвездой спортивной журналистики, то закончу. Как видишь, я так ей и не стал, но и с журналистикой не закончил. Но как показывает пример «Футбольного Биги», можно этим бодро заниматься и в 45+. Не хочу уходить в какую-нибудь организацию или в футбольный клуб на должность, терять возможность высказываться. У меня все хорошо, разве что сейчас на паузе мое шоу «Нет темы», потому что пока не нашли спонсоров. Но я хочу вернуться на YouTube.
Если я продолжу делать то же самое, и это будет финансово меня удовлетворять, то я готов продолжать в том же темпе и через 10 лет, и больше. Уверен, футбол и аудитория останутся, а навыки не уйдут. Главное, не оскуфиться к этому моменту – поэтому я и бегаю сейчас. Конечно, совсем не стать скуфом нельзя, как бы не пытался.
Например, я лет пять назад знал всех рэперов, а сейчас стал меньше следить. За условным Маканом я уже не слежу.
«Я свободная душа и раздолбай». Денис Алхазов – об Уткине, фигурном катании и Григоряне
Большое интервью с Васантом Баланом. Жизнь индуса в России, расизм и Медиалига
(Фото: соцсети Глеба Чернявского)
